Голова полна детского неба, розовеющего едва. Наблюдаешь, как боль, утратив свои права, Вынимается прочь из тела, словно из тесного рукава. Хорошо через сто лет вернуться домой с войны, Обнаружить, что море слушается луны, травы зелены, И что, как ты ни бился с миром, все устояло, Кроме разве что сердца матери, Выцветшего от страха до белизны.