Мы не в Лондоне, предположим, и не в Вене — избави Боже! В этом климате петербургском — все так ветрено и тревожно. Я любил тебя отстраненно, словно бабочку — посмотрите: Желто-черные махаоны поражают суровый Питер. Как-то просятся параллели по Набокову. Энтомолог? Я оставил свои аллеи средь прожилок твоих.., и глобус на столе нашей славной дочки вдруг внезапно проснулся, ожил, развернулся, как в марте почки на древесной корявой коже, завертелся, как вихрь летящий, превращаясь в саму планету, где моря и лесные чащи… Мы не вместе на свете этом: я — на Знаменской, ты — на Фурштатской. Расстояние не для птицы — две минуты ее полета, но вот где эта птица гнездится… Рефлексия — моя привычка препарировать жизнь: с изнанки человек, мотылек и птичка лишены красоты-обманки. Просто точку найдя болевую, добавляю немного яду в рану, словно на мостовую соль уснувшему Петрограду.