Это лужицы светятся нежно и лоско. Это ногти на длинных пальцах Тверской... Я иду и треплет мою прическу Ветер теплой и женской рукой.
Ах, как трудно нести колокольчики ваших улыбок И самому не звенеть, На весь мир не звенеть, Не звенеть... Вы остались. Устались, и стаей серебряных рыбок Ваши глаза в ресничную сеть.
Только помнится: в окна вползали корни Всё растущей луны между засадами ос. "Ах, как мертвенно золото всех Калифорний Возле россыпи ваших волос!.."
Канарейка в углу (как осколок луны) нанизала, Низала Бусы трелей стеклянных на нитку и вдруг Жестким клювом, должно быть, эту нить оборвала, И стекляшки разбились, попадав вокруг.
И испуганно прыснули под полом мышки, И взглянувши на капельки ваших грудей, Даже март (этот гадкий, непослушный мальчишка) Спотыкнулся о краткий февраль страстей.