Мчится карета по улице где-то, В ней два легавых сидят. Я между ними, и руки в браслетах, В спину два дула торчат. Помнишь, курносая, бегали босыми, Я ж тебе кудри трепал, Годы промчались, и мы повстречались, Я тебя милой назвал. Помнишь, голубка моя сероглазая, Как мы гуляли с тобой: Пили - кутили, смеялись и плакали, Я наслаждался тобой. Помню, подъехали боле товарищей, Звали на дело меня, Ты у калитки стояла и плакала И не пускала меня.
Но не послушал твоих уговоров я, Вынул из шкафа наган. Мимо прошёл и тебе улыбнулся я И ничего не сказал. Помню, подъехали к серому зданию, Встали и тихо пошли, Кучер блатной разворачивал сани, Чтобы запутать следы. Свёрла английские, свёрла немецкие, Словно два шмеля, жужжат, Мы просверлили четыре отверстия В сердце стального замка. Вот и открылася дверца заветная, Я не сводил с неё глаз: Деньги советские, с дедушкой Лениным С полок смотрели на нас.
Помню, досталась мне доля немалая - Ровно сто тысяч рублей. И нас, медвежатников, вохра из МУРа Всех повязала во тьме. Мчится карета по улице где-то, В ней два легавых сидят. Я между ними, и руки в браслетах, В спину два дула торчат. Помню, подъехали к серому зданию, Только уже не к тому, Двери стальные, решётки железные, Так вот попал я в тюрьму. Так выпьем за тех, кто сидит в изоляторе, Кто спит да на голом полу, Кого приковала тюремная школа, Кого - автомат ГПУ.