Это было давно, лет семнадцать назад, Вёз девчонку я трактом, трактом почтовым. Круглолица была и как тополь стройна, И покрыта платочком, платочком пуховым. Попросила она, чтоб я песню ей спел, Я запел, а она, а она зарыдала. Кони мчали стрелой по дороге прямой И несла их вперёд нечистая сила.
Тут казачий разъезд перерезал нам путь, Кони, словно вкопаны, вкопаны встали. Кто-то выстрелил вдруг прямо в девичью грудь И она словно роза, словно роза увяла. Перед смертью своей рассказала она, Как с тюрьмы тёмной ночкой, тёмной ночкой бежала. "Перед смертью своей я не стала твоей, Только пуля меня, меня обогнала...
Что ж, ямщик, приуныл, что ж ты песню прервал? Видишь, кони всё мчатся и мчатся стрелою. Колокольчик-бубенчик, заливаясь, звенит, Будто нет мне прощенья, будто нет мне покоя." Оглянитесь назад: холм зелёный стоит, Холм зелёный, поросший, поросший травою, А под этим холмом круглолица лежит, Что взяла моё сердце, моё сердце с собою...