Не жмут в подъёме тапочки. Помыт, побрит, весь в новеньком Отправлен на тот свет. А там угрюмы и белы Стоят швейцары - ангелы, И не поможет вложенный Червонец в документ.
Припев: А Рай тебе не Метрополь, И паспорт не играет роль, Премьер - министр и король Здесь круглые нули, Совсем другая публика, Ни за какие бублики Не сунешь в руку рублика, Плюют там на рубли.
Я шасть к нему, мол, дельце есть, Но он не зря поставлен здесь, И на харчах на Боговых, Как на дрожжах распух. Гляжу, ему до фени я, Аршин в плечах, не менее, Молчит святой и крылышками Отгоняет мух.
Припев.
Твержу, что я поэт, ему, А он мне: "Вот поэтому Нам велено поэтов к Раю Близко не пускать. Мол, все вы там соколики, Ханыги да крамольники, К тому ж, по вашей милости Икает Божья мать".
Какой я грешник, погляди? Я рвал рубаху на груди, Топтал картуз, кусал губу И слёзы лил в рукав. Да пожалейте ж мужичка, Мне б отдохнуть маленечко, Хоть мало жил, зато я пел, Ни словом не солгав.
Припев.
Я заслужу прощения, Войдите ж в положение, Святые, белокрылые товарищи, друзья. Да как же это, нету мест, Мне в Рай ведь нужно позарез, В аду при жизни я бывал, Мне в ад никак нельзя.
Всю душу выложил, как есть, Видать, народ сердечный здесь. Всплакнули, пошушукались, Просили подождать. "Ну что ж, - сказал создатель им, - Дадим срок испытательный, Но не хамить архангелам