Мне не редко замечали, Не без тени снисхожденья, Что все время я в печали Прямо чуть ли не с рождения. Мимолетные сужденья Надоело мне сносить, И на те предубежденья Я хотел бы возразить.
Я с рожденья был веселым Откровенно добрым малым, Шел по жизни новоселом И довольствовался малым Воспитатели твердили Будто дом мой вся страна. Даже не предупредили Сколько в доме том говна.
Дескать, это не помеха Все давно к нему привыкли. Многим даже как утеха, Вроде нашенских реликвий. Не имеет он предела Мой отеческий приют, Но хозяин, знамо дело, Должен в нем создать уют.
Я на дело парень прыткий Залатать решил прореху. Но при первой же попытке Сам же вляпался в говеху. Ладно, думал я, чего там, Лишь отмоюсь от говна, Завершу свою работу – Будет счастлива страна.
Так поверил в эти бредни, Что все время в дом родимый Отдавал кусок последний, Дюже мне необходимый. Ждал, надеялся и верил, Что наступит благодать. Зря все это не похерил, Можно было б оправдать.
Ведь судьбы моей кривая – Точно пройденные вехи, Отмечала не скрывая: Все говехи, да говехи… Ох уж это мне жилище, Боже правый, помоги! Где не вступишь все в говнище Утопают сапоги.
Что притихли пИдагоги, Восхвалявшие отчизну? Вы, конечно же, не боги, Но примите укоризну. Коль заранее все знал бы, Уж не стал бы жилы рвать, Потеплее укрывал бы Говнецом Россию мать.
От того то я и хмурюсь: Не привык с говном мириться. Но, увы, куда не сунусь: Ба! Знакомые все лица! И за что мне только богом В наказание дано Целый век в краю убогом Понапрасну лезть в говно.