Где-то между собакой и волком, где-то между медведем и хорьком, где-то между книгами и полкой, где-то между джокером и вальтом я мотался, кругами мотался, одевался, раздевался опять. Я валялся, по полу валялся, я зубами старался, старался себя покусать!
Где-то между харей и Кришной, где-то между гарью и огнём, где-то между косточкой и вишней, где-то между печатями и сургучом я брыкался, мельницей махался, я совался, куда не велят. Я менялся, медленно менялся, я скрывался, ото всех скрывался, все говорят!
И я ломался, надвое ломался. Я ручался, за себя ручался, но надвое ломался!
Где-то между зубом и эмалью, где-то между шалью и плечом, где-то между табаком и шмалью, где-то между бубликом и калачом я тянулся, трещиной тянулся, тонким лезвием над щетиной. Я очнулся, вовремя очнулся, я очнулся где-то между небом и горой...
Где-то между грифелем и строчкой завис эпилог. Где-то между телом и заточкой, где-то между нелюдимых дорог...
Но я ломался, надвое ломался. Я ручался, за себя ручался, но надвое ломался!