Меня зовут Хейзел Грейс. Огастос Уолтерс был величайшей любовью моей жизни. Предначертанной свыше и свыше же и оборванной.... У нас была огромная любовь... Не могу сказать о ней больше, не утонув в луже слез... Газ знал... Газ знает... Я не расскажу вам об этом, потому что как каждая настоящая любовь наша умрет вместе с нами... Я рассчи́тывала, это Газ будет говорить по мне надгробное слово, потому что никого другого... Я начинала плакать... Ну да, как не заплакать? Как я могу? Ладно, ладно... Я не могу говорить о нашей любви, поэтому буду говорить о математике. Я не очень в ней сильна, но твердо знаю одно - между нулем и единицей есть бесконечное множество чисел. Есть одна десятая, двенадцать сотых, сто двенадцать тысячных и так далее. Конечно, между нулем и двойкой или нулем и миллионом бесконечное множество чисел больше. Некоторые бесконечности больше других бесконечностей ... Этому нас научил писатель, который нам раньше нравился. Есть дни. Много дней, в которые я чувствую обиду и гнев из=за размера моей персональной бесконечности... Я хочу больше времени, чем мне, вероятно, отмеряно и, о Боже, я всей душой хотела бы больше дней для Огастоса Уолтерса, но Газ, любовь моя, не могу выразить, как я благодарна за нашу маленькую бесконечность. Я не променяла бы ее на целый мир. Ты дал мне вечность за считанные дни. Спасибо тебе...