Темно-синее картонное небо На своем полотне нарисует звезды. Это оно инкогнито травит воздух И головы, чьи лица смотрят в него. Тысячи одиночек ищут приют На этой земле, чтобы одним не заснуть В холодной постели. И засыпая, открывают окна, Думая, что их слезы видит Бог там... Глупое тело станет звездою И сгорит для кого-нибудь без остатка, И отдаст половину сердца в лед, Чтобы окунуться в полет. Внутри колючий песок просит воды, Дабы злого огня пожары убить. Забыть горячие ночи, и ту даму, Которой одной половины было мало. Эта роза не терпит чужие руки И первый укус ее будет долгим. Срезая стебель, красоту запомни. Она живет любовью не для многих В перевернутый мире, где за спиною ножи, А вера пламенем свечи дрожит. Где миллионы актеров, тысячи гримас. Боль. В этих аллеях трудно остаться собой. Окончен бой, руки героя остыли, Горячая кровь превратилась в мрамор, Тяжелое тело потеряет себя в постели, Тихо тлея, дожидаясь утра. Это телекинез закрытого мира Натянутых нитей в холодной квартире Между людьми, как сиреневый сон, Который их же за собой унесет. Залезай в панцирь, беги ото всех: От этих проблем и плоских утех. Имена тех кто ранил назови в слух, И тебя задушат потом громкий смех. Закрой комнату на замок, глотай ключ, Открой окна и смотри в ночь... Видишь, в людях огни меркнут? С неба летят куски разбитого зеркала.