ну, говорит, я помню, как ты страдала. как ты сквозь стены пыталась мои пройти. как, шанс утратив, тебя приезжал спасать я, и как с сомнением “нет” мне кивала ты. как в том кивке я видел твой страх согласия как я ушел, оставив в ответе за эту неточность слов. всей колоды масти перемешав уходом своим тогда.
помню до дрожи нежность твоих касаний эту улыбку в глазах, эту теплоту как подсудимый, не давший мне показаний скоп твоих строчек весь излучал “люблю”. я не сочел то важным, или весомым. сложно опорой взять твоих слов эфир. и я ушел. опять. в третий раз. и снова рухнул твой красочный, детский, уютный мир.
разве моя вина, в том, что я вернулся? я проходил мимо дома, где ты живешь. мало ли тех, что здесь без дела трутся? мало ли тех, в лопатках чей виден нож? ну так зачем ты гонишь меня в агонии словно при смерти, крича мне “уйди” во след?
я посмотреть пришел. я тебя не трону. мне почему-то дорог тех окон свет. где мы могли бы жить, где бы наши дети с нами играли в игры, и пили чай. если бы мы… если бы. нет на свете места страшней, чем воспоминаний рай. жить невозможно. вернуться нельзя. ты знала что будет так, когда были мы детьми?
— … да, говорю, я помню, как я страдала как я сквозь стены пыталась твои пройти.