Куда-то всё летит беспечно и крылато: и облака, и листья, и зарплата. А нам молчать и тяжело глядеть, а нам всё ночи не хватает, чтоб взлететь, - и тяжело пальто (промокла вата) от тающих снегов, дождей и слёз, от пьяных осеней и лживых вёсн.
Но небо, добродетелью объято, нас приголубит и подарит платье: в нём прорези для крыл, карман для звёзд и капюшон, чтоб не пожечь волос об солнце, что уже за головами, - так долго жили, что оно за нами, а впереди лишь тень, да путь познанья, топчи его, топчи, как ветер знамя, чтоб не достала голыми руками марксистка, атеистка - смерть...
Куда же всё летит беспечно и крылато: и облака, и листья, и зарплата? Им некого обнять, укрыть, согреть? Летят, лишь только б не достала смерть? Нет, небо, посмотри, в каких заплатах, древнее Бога, ветше, чем Завет, прозрачнее простреленного флага. А нам всё шага не хватает, чтоб взлететь, боимся: кто упасть, кто - не взлететь...
Но жизнь свою пускай, как в детстве змей; пусть из газет, из реек, из тряпья, пусть нищая, на нитке, пусть твоя, развей её по ветру поскорей, над миром плах, крестов, судов и рей, лети, приговорённый к высоте. А если падать, только не обратно, ты голову об землю не разбей - любимая земля не виновата, что ты летел беспечно и крылато: как облака, как листья, как зарплата...