Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом. С людьми в ладу, не понукал не помыкал. Спины не гнул, прямым ходил, и в ус не дул и жил как жил, И голове своей руками помогал.
Бродяжил и пришел домой, уже с годами за спиной, Висят года на мне, ни бросить ни продать. Но на начальника попал, который бойко вербовал, И за Урал машины стал перегонять.
Дорога, а в дороге МАЗ, который по уши увяз. В кабине тьма, напарник третий час молчит. Хоть бы кричал, аж зло берет, назад пятьсот, пятьсот вперед, А он зубами "Танец с саблями" стучит.
"Глуши мотор" он говорит, "Пусть этот МАЗ огнем горит". Мол, видишь сам, здесь больше нечего ловить. Мол видишь сам, кругом пятьсот и к ночи так нас занесет, Так заровняет, что не надо хоронить.
Я отвечаю: "Не канючь", а он за гаечный, за ключ. И волком смотрит, он иногда бывает крут. А что ему, кругом пятьсот и кто кого переживет, Тот и докажет, что был прав когда припрут.
Он был мне больше, чем родня, он ел с ладони у меня. А тут глядит в глаза и холодно спине. И понял я, кругом пятьсот и кто там после разберет Что он забыл кто я ему и кто он мне.
И он ушел куда-то вбок. Я отпустил, а сам прилег. Мне снился сон про наш веселый наворот. И снилось мне, кругом пятьсот, ищу я выход из ворот, Но не найду. Есть только вход и то не тот.
Конец простой, пришел тягач, и там был трос и там был врач, И МАЗ доставили куда положено ему. И он пришел, трясется весь, а там опять далекий рейс... Я зла не помню, я опять его возьму.