Мне судьба — до последней черты, до креста Спорить до хрипоты - а за ней немота - Убеждать и доказывать с пеной у рта, Что не то это вовсе, не тот и не та,
Что лабазники врут про ошибки Христа, Что пока ещё в грунт не влежалась плита. Что под властью татар жил Иван Калита, И что был не один, кто один — против ста.
Пусть не враз, пусть сперва не поймут ни черта, Повторю даже в образе злого шута. Но не стоит предмет, да и тема не та: Суета всех сует — всё равно суета.
Только чашу испить — не успеть на бегу, Даже если разлить — всё равно не могу; Или выплеснуть в наглую рожу врагу? Не ломаюсь, не лгу — не могу, не смогу;
На вертящемся гладком и скользком кругу Равновесье держу, изгибаюсь в дугу! Что же с чашею делать?! Разбить — не могу! Потерплю — и достойного подстерегу.
Передам — и не надо держаться в кругу И в кромешную тьму, и в неясную згу. Другу передоверивши чашу, сбегу! Смог ли он её выпить — узнать не смогу.
Я с сошедшими с круга пасусь на лугу, Я о чаше невыпитой — здесь ни гугу, Никому не скажу, про себе сберегу, А сказать — и затопчут меня на лугу.
Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу! Может, кто-то когда-то поставит свечу Мне за голый мой нерв, на котором кричу, И весёлый манер, на котором шучу...
Даже если сулят золотую парчу Или порчу грозят напустить — не хочу! На ослабленном нерве я не зазвучу — Я уж свой подтяну, подновлю, подвинчу!
Лучше я загуляю, запью, заторчу, Всё, что ночью кропаю, — в чаду растопчу, Лучше голову песне своей откручу — Чем скользить и вихлять, словно пыль по лучу!