Сместилась мысли ось, и стала ночь полярной. Небесный Альпинист, правит эпистолярным жанром. Дырою чёрной, вдоль окна, распят бумажный космос. Зрачком вдаль комнат, книг, икон,- я совершаю кору. Я замечаю, время спит, Лишь стены стрелки дробят, И этот фактор не свербит, нам время ночь даёт, как фору. Для тел - планет усталых, ледяных, сближая их, и редкость встреч, ничто иное, как искусство поцелуя. И лишь они, способны в холода гореть, Лететь, словно сорвавшись с коновязь. Как соловьи, не подражать октавам райским, а молчать, на разных языках, И тишина,- для них родная речь.