Начинаю, как всегда, с кофе. Как обычно эту жизнь, впрочем, солнце вляпалось в мои строфы, те, что только родились ночью, непривычно. От такой правды даже в комнате моей ясно; солнце вляпалось в окно взглядом – сразу видно, что стекло грязно.
Сигарета натощак, мысли разбежались, как в лесу волки. И вот кажется, парю в выси, а сам думаю достать водки. До любимой? Нет, в таком виде даже стыдно говорить в трубку; мне бы воздуха глотнуть выйти, да, вот, форточку открыть жутко.
Жил бы где-нибудь в глуши… Верно дело было бы: топил печку, не курил бы натощак нервно, а пошёл бы за водой к речке, снег бы чистил во дворе, сено дал скотине бы, и пить вдоволь, сам бы выпил и присел ленно, поглядел бы как растёт тополь.
Это мудро, это жизнь. Только вряд ли город меня так пустит, вряд ли город, да и сам, толком я об этом просто так, с грусти размышляю и гляжу в стену, на обои... сколько лет?.. десять? Ну, хоть что-то в жизни есть неизменно, постоянно – десять лет – бесят!
Переклеить? Не сейчас. Занят. Размышляю, где и с кем тресну. Я для этого вчера занял на бутылку, чтоб продлить песню, чтоб побыть ещё чуток пьяным полу-здесь и полу-там, где-то. Ведь пока я на свои встану, там, глядишь, ужо придёт лето. Там, глядишь, уже зажгут звёзды, распахнётся, так сказать, вечность. То есть хочется тепла просто, чтобы к смерти подойти легче.