Мой язык – как арбузная корка на тротуаре. Мой зрачок – как икринка, дающая жизнь. Я последний поэт из бродяг, и на пьяном угаре Я клянусь, что поэт вырождения рода.
Я родился в несчастную пору, Когда в моде у женщин мелкая грудь.
Снять бы крышку от черепа, Как с котлов, что кипят, Чтобы свежие ветры Атлантики всю мою муть Облизали бы бережно, как кошка котят.
Я играл не за деньги – за дерганье дьявольских струн. Мой собор, мой кабак, мой палач и без слов На стене пошлых догм я, как тоненький вьюн, Продолжаю держаться всем бурям назло.
Моя судьба как детский сон – Цветной и страшный детский сон.
Мои сны... моя пропасть, мой рай!.. "Франсуа, ты дурак", – зеркала говорят мне с похмелья. Я их бью, как напьюсь, за их тягу меня исправлять. Зеркала бить не страшно, зеркала бить – веселье!
Я вам песнь одиночества молча-беззвучно спою. Бутербродную песню молитвы , разврата и стона . Я, последний поэт из бродяг, обитаю в раю – В тесной камере между Каином и Вашингтоном.
А поэт – как осел, на котором странствует Бог. Тот же зверь, та же спесь и та же беспечность. Но когда-нибудь мы перейдем тот порог, За которым откроется нам бессловесная вечность...
Когда меня прогнали вон, То Родина смотрела изо всех окон.
Я люблю мою Родину, когда она спит, повернувшись зубами к стене. Когда в небо завернуты рифмы и строки. Если нет откровений – ищите в дешевом вине Избавления от всепожирающей лжи и мороки...
... Я родился в несчастную пору, Когда в моде у женщин мелкая грудь.