Маме Владимир Ульянич Сердце - суетная дама снова ноет, беспокоясь. Как там мама, как там мама? - не дает покоя совесть. На житейском бездорожье суечусь, как белка в клетке между святостью и ложью. А вот к маме езжу редко.
Ну и что, что дел по горло, мыслей закрома пустые, ведь не трудно и недолго написать слова простые о погоде и здоровье, о проделках вредной кошки, что успехов много, вроде, неприятностей - немножко.
Только слов вот не хватает откровенных, настоящих. И письмо не улетает, а ложится в долгий ящик. что теперь мольба и стоны, нелюбовь к своей особе, а звонок по телефону индульгенции подобен.
И стенать теперь что проку, уповать на перемены. Жизнь устроена жестоко и легко одновременно. Не копаясь в ее смысле, попросить совсем так мало, чтоб летели к маме мысли, словно радиосигналы.
Полетела б днем и ночью в гости истина простая, что люблю тебя я очень, что тебя мне не хватает. Повинюсь за все, что должен и покаюсь неумело я за то, что стал, быть может, не таким, как ты хотела.
Я храним твоей любовью, обогрет ее лучами, а молиться за здоровье научусь, я обещаю. Путь ищу в потемках к храму среди праздников и буден. А письмо в дороге, мама. Обещаю - скоро будет.
Сердце - суетная дама снова ноет, беспокоясь. Как там мама, как там мама? - в такт стучит, проснувшись, совесть.