Опять латают паруса на нашей непутёвой шхуне. Опять старательный пассат лишь надувает щёки втуне. Подмокли порох и табак и опротивел ром до колик, а нам не вырваться никак, - кабак, бордель и вновь кабак, - такой бермудский треугольник.
Пока латают паруса, штормами порванные в клочья, есть год, а может, - полчаса, чтобы заполнить многоточья. Наяду на носу срубив, наш поп сам вскоре "склеил ласты", подрядчик с кассою "свалил", мы – без руля и без ветрил, без Бога, но зато с балластом.
Пока латают паруса, давайте тихо на причале помянем тех, чьи голоса остались в вахтенном журнале, тех, кто, опёршись на штурвал, стоял часы "собачьей вахты", кто бури сотнями считал и кто, пройдя девятый вал, причислен к лику аргонавтов...
И вновь латают драный грот на нашей бедной бригантине. На компасах замазан NORD, а палуба – в грязи и в тине. Печать от пирсовых камней, - как вечный лозунг на заборе. Корабль, качаясь на волне, уже состарился вполне, не выходя ни разу в море.