Жалок был Шут и смешон, При дворе потешались над ним. И на людях всегда весел он, Но печален, когда нелюдим. Ведь покоя ему не давал, Лик Принцессы, что краше чем но-о-о-очь. Но живая душа ни одна, Не могла ему чем то помочь.
И Принцесса любила его, Но скрывала чувства свои. И не мог догадаться никто, Что так жарко трепещет в груди её, И от чего поутру у Принцессы подушка в слеза-а-а-ах. Выдать себя не могла она, Ведь в сердце ей вкрался страх.
Подозрения что бы сдержать Истязала она Шута, Велела плетьми стегать, Издевалась над ним как могла. И хохота злобный гул, Вызывала к небу толпы. Плакала душа его, Но внешне он весел был.
И тогда начал он, По ночам колдовать, ворожить. Темные книги листать, И во тьме заклинания учить. Силился тщетно он Колдовские слова отыска-а-а-ать. Что бы Принцессу себе Точно такую, но с ласковым сердцем создать.
Однажды ночью она Тихо вышла на цыпочках в зал. Мимо стражи бесшумно прошла И бегом до каморки Шута. Объяснится хотела ему Ведь терпеть больше не было си-и-и-ил. И на стук еле слышный ее, Кто-то тихо дверь отворил.
Но внезапно в свете свечи Вдруг признала Принцесса себя. И испуг ее смертельным был И на пол упала она. Жал старался бедный Шут зря: Но деснами он к ней прини-и-и-ик. Не с умел вернуть к жизни её, И растаял Принцессы двойник.
Не сумел ни что удержать, И на утро он будет казнен. Но не в силах он был бежать, Ведь безумен он и влюблен. Утром стража схватила его. И когда на плаху вели-и-и-и Улыбался, себя проклинал, Но Принцессу как прежде любил.