* * * земля то спит то ждёт то твердь то мякоть крапивой брызжет сыпь и ластит мятой корой крепчает одевает латы нутром бормочет жарным сном объята и принимает боль как вар целебный чтоб не иссяк на маковке молебный журчальник родниковый укоряя поднавный мир распухлый внутрь корнями грибными пу́танками глыбаря́ми
и ускоряет земля древна́ зверна́ кишмя червями тех кто уснул в неё утёк кровя́ми — лежит плашмя обмякнув мокнут топи и не плутай сюда не пробуй топнуть — ударишь оземь чтоб наверх взлететь и сразу в мир иной уйдёшь на треть
за мёртвою водой сюда ходила судьбу удила на утони́вшейся соломинке стиха но только эхо вдаль ушло — хо-ха... по этой хляби... хляби... не пройти
осоку кровью напоила из горсти хлыстам берёзовым повислым от тоски я белизну оставила с руки ослепла — зорким стал вороний глаз и лишь тогда мне лес разинул лаз
— ох не цела голуба ты обруба в тебе дуделочки свистелочки пустельны да и бездельны их вынем из тебя и вложим трубы густы́ громе́шны го́лодны и гру́бы
и чёрною водицей поливали смыкали и срастали и свивали и богово и ле́сово и лёгкое и ве́сное и словное и немное адамово и евное — иди теперь до маковой водицы сладкой лакомой
в живой ручей обмакнута и чи́стенька и гла́денька и лебедька и ластенька иду легка как по суху по чавканью болотному ко Древу Поворотному — рассохся Миродревушка поворотился дедушка ко мне — дорожкой белою и кроною густой а к лесу — сухо-сучьями и чёрной дремото́й