Шелком неслышным ты лепишь скульптуру, Ты хочешь добиться ненужного сходства, Ты хочешь отбить у фантазий уродца, Ты хочешь слепить непонятную дуру, Сквозь слезы хохочешь, рисуешь на камне Шелковой нитью, пытаешь и плачешь, И иероглиф собою поманит, Ломая скульптуру. Теперь все иначе.
Холодные пальцы пронзают фигуру, Ломая признания и недочеты, Лишь мягкие стены глядят на скульптуру, Лишь жесткие взгляды кусают за ноты, Ты лепишь свое сумасшедшее счастье, В платье пушистом и белом, нарядном, За ним на холсте воплощение красок, Кривая струна за искусственным адом.
Теперь ты опять можешь делать узоры, Но вновь возвращаешься к желтому свету, И фантазируешь бегло на небе, Прячешь фантазии в черные норы, В комнате - шелк и остатки прелюдий, Снаружи - сожженный живым светом боли Искусственный разум скульптурой доволен, И наплевать, что подумают люди.
На них льется сверху фатальная сборка, На них осыпаются листья и звери, И катятся люди по каменным горкам, И катятся слезы по каменной вере, А ты засыпаешь на проклятом камне, Проникшись его непонятным нарядом, И тем, что за ним - воплощение красок, Кривая струна за искусственным адом.