До околицы мать провожала. \"Сын, - сказала, - безверье не ставлю в вину!\" И к груди своей скорбной прижала.
А потом из кармана достала платок, Где лежал образочек старинный, И, с молитвою тайной взглянув на восток, Протянула решительно сыну.
\"Здесь святой Николай, он поможет тебе, Когда станет смертельно опасно!\" \"Мам, ты что? В комсомольской судьбе Лишь партийное слово всевластно.
А религия, Бог и святые Его В нашем деле земном не помогут.
Мы не верим святым и не ждем ничего, И не молимся Господу Богу\".
\"Сын, я спорить с тобой не хочу. Не желаешь послушать - не надо. Я сама пред иконой затеплю свечу И мольбой тебя выну из ада.
Мне помогут в молитве святой Николай И Пречистая Мать Иисуса.
Ты мне письма, сынок, поскорей присылай. Будь грозой для врага и для труса!\" Он ушел. И пропал... Мать молила Творца.
Но давно - ни вестей и ни писем. Похоронки в деревню идут без конца Кровожадным движением рысьим.
И, врываясь в дома, пьют горячую кровь, Оставляя смертельные раны.
Отрезвляет война. И религия вновь Сокрушает безбожные планы.
Сын на фронте: ранение, плен, А из плена побег одинокий. Смерть гналась попятам, И кричала: \"ты тлен, Жизнь - иллюзий глоток и жестокий
Не цепляйся за жизнь , Ты устал, изнемог, пусть собаками немцы затравят\". Не погибнешь, сынок, произнес в сердце Бог и святые тебя не оставят.\"
Он бежал через лес, а сзади выстрелы, крик, Лай овчарок и топот погони Он увидел просвет, в кочке топь и тупик И в тот миг вспомнил вдруг об иконе
О, святитель Христов, стал молиться беглец Если есть ты, спаси и помилуй. И явился святитель, сказал наконец:
Ты родился для доли счастливой. Верить в Бога и жить со Христом - Это стержень великой победы. Осени своё тело трехперстным крестом И за мной безбоязненно следуй. И внезапно на землю легла тишина. Ни погони ни топи ни леса. Ног не чую он шел Видел плечи, спина, В снегосветлой одежде чужесной. А в сознании, в глазах,