Утратив в неволе надежду на солнечный свет, Душа замирает, и сердце смолкает в груди, И кто-то шепнёт: «Всё равно избавления нет». Кто сломленным умер в темнице, ты их не суди.
И тех не суди, кто, не вынеся груза цепей, Спастись не умея и тщась досадить палачам, Все счёты покончил в один из безрадостных дней, Не лучше ли сразу конец и себе, и цепям.
Не смей укорять их за то, что они не смогли С таким совладать, что не снилось тебе самому, На собственной шкуре попробуй сперва кандалы, А впрочем, не стану такого желать никому.
Я знал и иных, кто оков едва замечал, Строку за строкой составляя в рудничной пыли Трактат о любви и о битве вселенских начал, Те люди, что солнца — они и во мраке светлы.
Я был не таков, я был зол и отчаянно горд, Я знал, для чего меня боги от смерти хранят, Сперва отомстить за измену, за лютый раздор, Тогда только пращуры примут с почётом меня. Я смертью за смерть расплатился и кровью за кровь, За всех, кто до срока ушёл в беспредельную тьму, За всех превращённых в клубки из когтей и клыков, Такого я тоже не стану желать никому.