пора прекратить этот день сурка сколько можно, я бросался под поезд, но каждый раз просыпался в этом подъезде, без веревок, наручников и кандалов, я – заложник, я – бокал чревоугодия в великопостной аскезе
осторожно, боясь расплескать цистерны воды в глазах, на ногах допружинил до курского вокзала, по печени, словно по дереву можно узор вырезать, ну а что если вас открывалка для пива за горло взяла бы?
стакан каляевской, кружка жигулевского, синие пальцы, чемоданчик с аптечкой, любовно прижат к груди, полуторалитровый снаряд, как удача несказанная, ударит по корпусу, и, не задев сердца, мозг изрешетит
ангелы остались зимовать со мной в стеклянном шаре, встряхнул его, поставил на стол – внутри сыпется снег, по заветам кастанеды мы упорно сознание расширяли, но вечно молодой и вечно пьяный вдруг протрезвел и постарел
сколько нас тут, в тамбурах, у ларьков, на платформах, венечек ерофеевых, ничтожных, но по-своему великих, сосуды, как составы внутреннего поезда, разъедает лимфома, пожалел о загубленных годах. и немедленно выпил.