вот она долгожданная амнистия – от ворот отделяют два поворота, сколько времени пролетело на этих курсах начинающих сценаристов , а потом ведь кто-то снимает фильмы, используемые как рвотное, но всё второстепенно, когда перемены дамокловым мечом нависли.
а они нужны как ни крути, сердца требуют перемен и валокордин – научили на свою голову требовать-требовать-требовать-требовать! женщина с завязанными глазами с весами, моё время кради, но не тронь часовой механизм, что рождает внутри это тремоло.
два поворота и семь минут, пчёлы покидают рокочущий улей – там снаружи надо будет спешить любить и многое наверстать, сезон открыт, подергивающийся глаз на прицеле прищурен, да спешу я, спешу! софокл в висках, на языке – каллистрат.
вещи разбросаны, сумка набитая падает, рассыпаясь обещаниями – мне больше не нужно мирское, там снаружи арфы, ангелы, облака, прощайте сокамерники, в этих пещерах мы настолько опрыщавели, что забыли – звёздное небо и бесконечные дали выглядят как.
вот они бесконечные дали – где же арфы – это пустыня без конца и края, здесь те же серые силуэты и такие же, как они сами, серые тени, навстречу мне иду я, миллионом отражений отзеркален и стойкое ощущение, что за нами невидимо смотрит кто-то третий.
холодный восход просквозил голосовые связки – теперь нет эха, если кричать в эту пустоту, надеясь на ответ в телефонной трубке, когда-то давно был гагарин, он в космоса кляксу "поехал", а я, я не могу даже сдвинуться места, на фоне рокочущих ульев.