Ослабь петлю, сдавившую мне глотку. Она соткана из моего любящего взгляда. А сам я из задыхающихся слёз соткан - Они горче и ядовитей самого смертельного яда. Да! Я ничуть не похож на принца. Да. Я хожу пешком, а не езжу на белом коне. Что же теперь? с седьмого этажа вниз ринуться, Оставив отпечаток ладони влажно блестеть на окне?! Мне рано. Нельзя. Грех. Смирившись, сжимаю кулаки. Изрезав их в кровь осколками сердца разбитого. Взлохмаченных волос выдираю клоки, Бросая их на пол рядом с ненужной бритвой. Так пусто внутри, словно меня многократно выжали. И безысходность. Да проще в подвале, голодным, в драном тряпье. Пусть хоть сотня пчелиных стай всего меня выжалит - Гораздо приятней, чем молча терпеть... *** Закован в безумие, рвущее мир на куски, бездонная чаша заката кровавой слезой умыта. Сгинь же, проклятая, взор свой упёршая, СГИНЬ! Нет мочи терпеть зло треплющих ступни мытарств. Я будто гарип в твоих мыслях, чужой и ненужный нисколь. Расползшихся мышц не собрать. Разбит, словно вазу - в гранит. Отныне лишь ненасытное чрево моих дневников твой лик безупречный, уподобленный солнцу, хранит... *** На память такой любимой, но не одарившей взглядом. Я рад каждый миг называть твоё нетленное имя. И жизнь в твои руки без промедления я дам, запомни... навеки...