Толстой отмечал юбилей, Ясно поляну накрыл. И всех своих близких друзей На этот банкет пригласил. Тютчев забил заразу, курили за гаражом. Пушкина убило сразу, Лермонтова потом. Достоевский напился в хлам, К старушке стал приставать. Ударил ее топором, Быстро домой – и писать. Гоголь с собою в душ. Взял двух крестьянских девчат, Напились текилы и с ним Мертвые в душе лежат. Пушкин съел больше всех, В кусты забежал он на миг, Памятник нерукотворный Себе за кустами воздвиг. Мама Толстого пошла. В баню хлестать коньяк А вслед за мамой туда Мамин зашел Сибиряк. Тютчев в тютю бухой, Достоевский достал девчат, Белинский в одном белье, Рылеев рылом в салат. Пушкина няня легла, В спальне устроив бардак, Няня легла не одна, С ней Мамин лег Сибиряк. На карете лихой сутенер. За крестьянками прикатил, Толстой дал ему сто рублей, Крепостное право продлил. Разбушевался Крылов, Вырвал у Пришвина клок. Хотел еще Блока избить, Но Блок поставил блок. Есенин стихи написал, Пошел к проституткам в кабак. Есенин пошел не один, С ним Мамин пошел Сибиряк. Некрасов прекрасно бухнул И стриптиз заказал, Кричал он всем бабам «Ура!» И лифчики в воздух бросал. Тургенев Цветаеву взял. И поступил он с ней так, Как поступает со всеми Мамин всегда Сибиряк. Анну Ахматову Блок Пьяный в кусты завалил, И в памятник нерукотворный Случайно рукой угодил. Герцен заснул под столом, Герцен конечно дурак. К нему, чтобы не разбудить Мамин ползет Сибиряк. Герцен проснется с утра, Руками ощупает зад, И будет думать всю жизнь: Что делать, и кто виноват. Танцует для телок Фет, Фет для них песни поет, Фет – неприкольный поэт, Фету никто не дает. Некрасов кричит «Ура!», Ему привезли порошок. Вот кому на Руси Действительно жить хорошо