Геша с сомнением понюхал носок. Носок был ещё малюсенький: отсилы второй день. Ну, может быть третий. Геша пошарил в коробке у двери. Так... Дихлофос, валокордин, клей "Момент", что-то ещё с надписью совсем не по-русски. А вот - дезодорант после бритья или для бритья. Боязно, конечно. Если для бритья - носки станут жирными и скользкими. Да... Геша прицелился и ключами от дома нажал на пимпочку. Дезодорант пшикнул. Из дырочки ничего в смысле пены не вылезло. Геша обильно полил носок тоненькой струйкой и повесил на ручку двери. Запахло бритым мужчиной. Затем взял второй носок, понюхал и обработал из флакончика. Запахло двумя свежевыбритыми мужчинами. Так вот, с этим всё. Затем он нашарил трусы под подушкой, зашёл в душ, намылил трусы и ими же - голову, подмышки, тело и ноги. Быстро всполоснул, вытираясь четырёхдневной майкой, и натянул на задницу высыхать. Потом выдавил из тюбика зубную пасту в рот, ссутулил указательный палец и пошёл на кухню, по дороге впрыснув в мокрую шевелюру достойную дозу того же "после бритья". Поскольку флакончик был нерусский, запахло взводом бритых иностранных легионеров.
На кухне был не просто бардак, а сверхбардак. То есть, бардак до сотворения мира. То есть, первозданная пустота, за исключением пепельницы с окурками, зажигалки и грязной (мыть перед употреблением) маленькой кастрюльки. Геша включил газ, сполоснул кастрюльку, не особо стараясь (всё равно еда, хоть и вчерашняя), и стал набивать трубку окурками из пепельницы. Самый жирный бычок он расправил, прикурил и с профессорским видом открыл холодильник. Значит так... Так вот, о кастрюльке. Он их воровал у друзей, придирчиво примеряя к карманам рюкзака. Кастрюля должна была влезать в средний карман. Желательно с крышкой, желательно алюминиевая, чтобы вешать над костром на проволочке. Друзья, отягощённые посудой, не переживали, потому что не замечали отсутствия мелкой тары. Самая любимая кастрюлька была у него в одном заповеднике. Он её тоже где-то скоммуниздил. Из достаточно мелких, в куклетных канапушках, с двумя ручечками, с двумя дырочками, (сам их сделал гвоздиком), с крышечкой. Крышечку из крышищи подгонял надфилем. А потом какая-то женщина крышку потеряла, ручку отломила и кастрюлю разлюбила. Так вот.
Холодильник. На чужой взгляд он был пустой. Как говорил его друг, тут мышь повесилась. Но поскольку чужого взгляда здесь не ночевало, на верхней полке было полно продуктов. Полкило хлопьев "Геркулес", полбаночки... флакончика... маленького флакончика соевого соуса, четыре пакетика чая и горстка сахара. Для красоты в морозилке была вечная зима, а в дверце - четыре пустых бутылки водки, содержимое которых Геша немедленно выкачал в рот. Водка в организм не попала, но во рту повеселело. Он славно позавтракал пряной овсянкой с солёной соей, терпким чаем со сладким сахаром и трубочкой с горьковатым табаком. Потом он счастливо посидел, почувствовал, что трусы уже высохли... ну, уже почти высохли, потом, уже в комнате, достал из-под матраса белоснежно-кипельные брюки, выглаженные его весом до идеального состояния стрелочек, снял со стены белую маечку, надел белую рубашечку, расчесал уже высохшие волосики и бородёнку, включил мобильник на волну "Дождя серебряного", вышел во двор, на скамье протёр туфли, надел носки, потом туфли и вышел в дверь вместе с гитарой, о которой он всегда думал: "Почему не бывает надувных гитар?" О которой он думал вместе с кастрюлькой (как-то Диоген выбросил миску, потом в ладонях сложенных кипяток кипятил), о которой он думал вместе с дезодорантом (который пригодился ещё раз, когда его Геша в рот брызнул), разными мыслями, среди которых была одна умная, что, мол, дом - это место, через которое проходит охотник, отправляясь на охоту.