За Доном, за долгою степью сквозит синева, Юлит электричка борзая в отвесных откосах, С высоких откосов в окно залетает листва, И желтые смерчи, вращаясь, идут по проходу...
Я долго гляжу, как в глазищах раскосых - В пиалах овальных - хрустящая плещет беда И темный зрачок проступает сквозь горькую воду.
Прижав локотки напряженно - как будто бежала, - Сидела спокойно, но в ломаном лете бровей, В том, как оглянулась, - почудилось : кони по шпалам! Погоня по шпалам! Торопятся кони за ней!
- 2 -
Должно быть, не так, но спросил я тогда : "Откуда ты, лярва? Ты ликом - звезда, До боли бела, а очами - орда... Видал я таких! Только чья ты беда?" Все длинные ноги и все поезда Уносят от этих коней не всегда... "Чьи кони? - спросил я, - Сама ты откуда?" И девушка мне отвечала : "...Туда". И сгорбилась, словно старуха : "...Туда". И темной ладошкой махнула туда, Где синюю степь заливала полуда. Должно быть, не так, но сказала: "...Юнец, Очами - отчаян, поломан - да выжил, Что нянчишь гитару? Садись-ка поближе, Сыграем про разные эти дела : Как лисья была я. Как рысь я была. Все рыскала градом - Как горло искала... Шакала ласкала, С шакалом спала. Шалавой звалась И шалавой жила, И как унесла два излапанных липких крыла И сердца огрызок в щемящую степь от вокзала! ...Ах, мать-перемать! - кабы голос - Уж я бы сыграла!"
- 3 -
Вот так эта девушка, эта старуха сказала. Быть может, не теми словами, да смысл был такой. Сказала : "Сыграй мне, пока я себе не сломала Синюшную шею на синей свободе степной!"
И в гулком вагоне, качаясь и плача, плясала - Как об ногу - ногу присохшую грязь оббивала. И листья звенели над ней, словно дикие осы, И карие косы, А может быть, карие космы, А может быть, крылья плясали за хрупкой спиной...