А я на брёвнышке сижу, молюсь: \"О, Боже мой!\" Она на камушках висит, полным-полна водой. А он по ней ползёт, ползёт то вдоль, то поперёк, Водичка хлюпает в большой его сапог.
А у меня в глазах туман - какой-то страшный сон! А у неё перекорёжен в щепки весь кильсон. А у него позеленела даже борода, И все мы трое - ни туда и ни сюда!
Но прибежали двадцать пять отважных водников И каждый с берега советует, как быть. Тогда я кончил заклинать святых угодников И стал картошку из байдарки выносить.
Я это брёвнышко в Москве припомню - Боже мой! - Мои молитвы над карельской голубой водой, Буруны грозные, товарищей испытанных Я вспомню там, среди людей благовоспитанных!
Благовоспитанные по реке не шляются, В промокших спальниках в палатках не валяются, Сырой тушёнкой с сухарями не питаются, Их в туалете не кусают комары!
Но не придут к ним двадцать пять отважных водников, Чтоб снять с порога их дырявую ладью, И проживут среди ханжей и греховодников Жизнь безопасную, но пресную свою!
А нам опять в буруны белые идти пора, А ей опять пора чесать об камни стрингера. А за порогом дали дальние нас ждут давно, И всё нормально, всё как в жизни быть должно!