Она врывается И разрывается душа, И жизнь проносится (а волочилась не спеша), И небо просится в твое избитое нутро. Ты понимаешь, что старо это как мир, Но правишь пир.
Она взрывается. И по бикфордову шнуру Бежит искра, И ночь сливается к утру с огнем костра, И ты уверен, что остынет твоя кровь, Но веришь вновь.
Она вгрызается В твой упорядоченный день. Она врезается, отсепаровывая тень, И ухмыляется, и у виска стучит: «Останешься одна!»… Но пьешь до дна.
Она срывается, То ли с петель, то ли с небес, В личине ангела не покоряющийся бес. И шепчет прошлое: «Все будет пошло, будет поздно горевать!». Тебе плевать…
Она внедряется, Переворачивая суть, И ночи рвет - не умереть и не уснуть. Ты испаряешься И, твердо зная боль потери наперед, Идешь вперед.
Она впивается И яд питает плоть и дух, И упивается Тем стоном музыкальный слух. И занимается рассвет на дальнем берегу. И я все знаю, предвкушаю и боюсь… Но остаюсь. Но остаюсь.