Аккордеон дремал на подоконнике, А я сидел и слушал эту музыку, И думал, неужели недостоин я, Чтобы в моей душе осталась муза?
Насовсем осталась...
Чтобы не внезапно лунной ночью, а по понедельникам и пятницам - на чай. Голодного не травят яблоками сочными. Во сколько, где, когда тебя встречать?!
Перевернулся на живот, лицом в подушку, А она соленая давно вся. Поднял взгляд на стену, там рисунки, чеки и стихи, Там - странные воспоминания.
Мне никуда не скрыться от тебя...
И все-таки, все как-то безнадежно, Как-то, что-ли, ну, не по-людски, Как будто я в твоей прихожей, Все вначале хорошо, но стоит снять калоши, выгонишь за грязные носки.
И слишком много тем заезженных скопилось, Ну, хоть та же пресловутая романтика... Как мы с тобой давно не вспоминали Ницше, Фрейда... Как давно не спорили о Канте...
Как-то все не так.
Начав, я полон был надежд о светлом будущем, И самое ужасное, что будущее это сбылось - светлое, почти доступное. Оно получено. Но я сейча подобен бедняку, наклянчившему милость.
...
Но ведь, даже если все не так, Я остаюсь: с надеждой, с этой комнатой, с аккордеоном, миром за окном, который просто чуточку за это время изменился. Мир-то, вот он!
Черт, ну, я и дурень... Даже хочется смеяться над собой. Достаточно на эту осень меланхолии! Смотрю в окно... а там - белым-бело.