Летят перелетные птицы, Летят за пределы Москвы, Летят, не хотят возвратиться Орлы, куропатки и львы. На вольности сладостный запах, Боясь, что вот-вот запретят, И бабы стремятся на запад, И бабки туда же летят.
С божественной легкостью дыма В Брюссель, Вашингтон и Форос Летают Володя и Дима – Их там принимают всерьез. Забыв о папашах-мамашах, Летят вереницы рабов. Так много уехало наших, Что Лондон уже как Тамбов.
Приметы настолько зловещи – Но, собственно, comme a la guerre, – Что ныне летают и вещи, Свезенные на Селигер. Ужасная там неполадка: Как девка, подол подхватив, У них улетела палатка Как символ родных перспектив.
Гляди: непривычно красивы, Легко, не оставив следа, Российские все перспективы Снялись неизвестно куда. Естественно, выводы кратки И слишком понятен мотив: Ведь даже у этой палатки Тут нет никаких перспектив.
Страна разлетается, словом, В порыве тоски и стыда, И только Немцову с Миловым Нельзя улетать никуда. К восторгу умильных нашистов И прочих ликующих рыл, Судебный недремлющий пристав Границу пред ними закрыл.
При власти застойной и старой, Хоть память о ней дорога, Считали страшнейшею карой Услать за границу врага. А эта несчастная пара Страну убедила свою, Что нынче страшнейшая кара – Остаться в родимом краю.