В темных квадратах окон По сторонам уставших длинных улиц Огни машины поздней пролетят спеша, Пропасть безвестно. Засыпают дома, остывает асфальт, И ступает по крышам домов Настороженным шепотом чьих-то шагов тишина. И, замирая в ночи тревожно, Так непонятно и осторожно, Над чешуею крыш внезапно зазвучала чья-то песня. Аве Мария, Аве Мария! В звуках звенящих взволнованный век, Льется сквозь щели зажмуренных век, Аве Мария! Но что-то такое в той песне звучало, Что сон наступал в закоулки дворов, Растревоженным пламенем голос облизывал стены. Говорил сонный он нам о давнем и прошлом, О горе и радости он, Как будто в медной груди Медный молот будил медный звон. И ожил камень застывших улиц И стаи звуков совсем свихнулись, И устремились ввысь, Переполняя ночь несметным хором. Аве Мария, Аве Мария В узкие окна могучей волной Громом влетели над спящей землей, Аве Мария, Аве Мария. Аве Мария, Аве Мария. Оживший камень вторит звонким эхом. Аве Мария, Аве Мария. И замолчал певец, и стихла песня.