Я помню там в каком-то там былом Былого не было, всё было лишь сегодня - Сегодня улица и дерево и дом И девочка, да девочка (увы Осьмнадцать было ей, что собственно не тоже, Что восемнадцать, а на век моложе) Однажды не сносила головы.
Мою ли голову несла тогда судьба, Её ли голову, но тайное пристрастье К истокам первородного греха Мы называли счастьем, да счастьем, Хоть счастье, как мы помнили, борьба. Всё было чисто, искренне и мило - Я брился полотенцем и без мыла, Спал до полудни, ел что Бог пошлёт.
Бог посылал в лице, ну скажем, тещи Не искушенья, не святые мощи, А всякое клубничное с малиной И прочее для дочери любимой, Что в эти годы только и идёт В прок и не в прок (о дань ученья ради), И что нам только почта не несла.
Плодов заморских нежные тела Когда десятком, а когда по паре, А чаще же в едином экземпляре Поскольку знать не ведала она, Ну скажем, теща, что её ребенок Едва, едва из бантов и пелёнок И Боже мой любовница, жена, Наложница возлюбленная. Право Любовь в те годы детская забава.
Я помню там в каком-то там былом Былого не было всё было лишь сегодня - Сегодня улица и дерево, и дом. Ах, дерево, да дерево не сводня, А дерево - словно свеча Господня Нас каждой полночью венчало в доме том: Во тьме святилась женщина нагая, И дерево, к ней ветви простирая, Одаривала ломким серебром. И помню я, как юная Даная Смеялась эти сливки отвергая, Укрывшись моим стареньким плащом. Я помню там в каком-то там былом.
В ином оно мне явится иным - Отвесно уходящая как дым В безветрие без страстности высокой Оно летит, летит у самых окон, Но не серебряным, а пепельно-седым. Мне кажется всё тот же летний тополь, Но не серебряным, а пепельно-седым.