Посмотри, я как ты, но сегодня лишь чуточку строже и спокойнее ветра в излучинах над Чусовой. И Ермак поднимает с дремучей воды темнокожей дни, летящие с неба сухой календарной листвой. Беспокойнее ветер, и сны собираются в стаи. И летят деревянными клиньями с юга на юг. Только нас с тобой с ними нельзя и они, улетая, машут нам, дуракам, вместо крыльев обрубками рук.
Мы с тобою как двое слепых, как уставшие двое от избытка любви или от недостатка тепла. От сосновой смолы и от вечного в спину конвоя, от Урала, где бродят астральные наши тела. Все равно не полюбит нас это кучумово царство, как не любит сегодня и как не любтло всегда. И в годах растворенные жалобы, страхи, мытарства не оплатятся нам никогда, никогда, никогда.
...и Ермак поднимает с дремучей воды острожно дни, летящие с неба сухой календарной листвой. Как здесь выжить и не утонуть в этих страшных, острожных, злых кучумовых черных глазах реки Чусовой! Эти дни, это братство пернатое, эти потуги невеселого здешнего лета, боюсь, не спасут. И когда его,страшно веселого, крепкие струги, будто добрые женские руки, на смерть понесут, посомтри на меня - я такой же, лишь чуточку строже и спокойнееветра в излучинах над Чусовой...
А Ермак, все такой же седой и живой все такой же, на летящую воду глядит над своей головой.