Колеблясь между "тик" и "так", как между "был" - "не был", скрипач повис бледней прокисшего над ним неба. И комната промокла изнутри фисташковым светом. И наверху смеются горьким и густым снегом. ...а где-нибудь по декабрю летят дрожки дрожащим перышком гусиным, и стружки снежком рифмованным вдоль столбовой строчки ложатся - все стишки да стёжки, так вечно. Но "вечно" выпало из словаря, лишь веко, прикрыв ресницами всю наготу века, средь декабря вдруг выпустит не дождь - слезы, все потому что скрипка..., скрипко и скользко.
Скользила скрипка ввысь, при ней скрипач взвешен в воздушном броуновском хаосе зала, и сердце наподобие двух сросшихся вишен, то было взвешено, а то витало. Бабахнул Бах! Вот это джаз! Арт! Моцарт кричит с балкона скрипачу: давай, Мойша! И капал снег в концертный зал, как до-ре-ми ноты. И непонятно было с кем ты, где ты и кто ты.
Снег становился смехом наверху, _____толченых облаков _____горстью. Снег превращался в соль, _____что выше соль бемоль, _____но солоней, горше. А боль, что по краям бемоль, _____съедая сердцевину, становилась _____болью. И снег звучал чистейшей соль _____и был на вкус _____солью. Когда, в какие времена _____такая музыка лилась _____с неба. И мне, скрипач, от царского смычка _____плесни хотя бы такт _____снега. Я буду лакомиться им, _____покуда тишина не перехватит _____горло, укоротив гортань до лаконичного и тихого _____горя. Покуда зал есть мир, который зол, _____но милосерднее иных _____прочих. Покуда Бог здесь Бах, _____пока поэт про это не соврал _____ни строчки.
А дрожки мчатся по декабрю _____все дальше, выше по _____гамме, сжимая звук до точки _____на кардиограмме...
Колеблясь между "тик" и "так", как между "был" - "не был", висит скрипач бледней прокисшего над ним неба. И комната промокла изнутри фисташковым светом. И наверху смеются горьким и густым снегом.