в каире утро. два жука, как пара буйволов толкают ком навоза в сторону востока, мне всё равно моё мумифицированное солнцем тулово лежит без органического толка. а можно было распластаться гумусом и дать ростки со спорыньёй и головнёй. валяется отравленный кинжал, на солнце щурится, там кровь моя, давайте о другом. по тени на часах минул восход солярный, к полудню стрелка подползает – на зенит. в носу раскрылся стойкий запах – кориандр, им оплетают всех царей почивших иногда – цариц. тук тук не сердце, нет – могильщики выкладывают камни в персональный горизонт, сквозь пелену из тысяч лет \"отыщется\" тут тут какой-нибудь хургадовский resort. ещё один великий царь – мы усмехнёмся и ритм артерий десяти утра не отличается от часа ночи ну ну посмотрим на тебя – в фамильный склеп утрамбовать. играет красками гранитный саркофаг и пыльными столбами души слуг загромождают вестибюль. размяк в кувшине мозг – пустая голова, моя тюрьма – не лучшая из тюрьм. по звонким коридорам, всматриваясь в мощи чёрные, мелькает взглядов миллион поверхностных – удар ушиб упал ступеньки чёртовы, и пирамиды всех других царей – лишь недросли. в каире утро два жука, как пара буйволов толкают ком навоза в сторону востока, а профиль сфинкса на рассвете худоскуловый очерчивает слепошаро спину горизонта.