По весне еще, на большой воде я с маменькой Бегал на косу по утрам – “куда маленький?” Нагайкой учил отец: “не бери чужого!” Наука- азбука и мораль с богослова. Мечтал о них, мечтал о стеганном кафтане. От господских покоев веяло тайной. Я рос, грел и воспитывал меня мороз, Отроком еще ядовитую Горечь вкусил. В душе сажа, клеймо “крепостной”, Царь батюшка, ответь, вразуми, Если солнце теплом поднимает колосья для всех, Почему же сваха сдохла, господа, насмех? Мать моя на псарне кормит грудью щенков, Я готов сегодня веселить господ, Больно, шерсть дерет, кишки на валенках, Голос тихий: “Куда ты , маленький?”
Не гоже в радоницу плакать по усопшим, Выть, причитать, сдаваться на святой земле. Взяться за руки, жить, встать в караготы, Вместе воспевать будем солнца свет во мгле.
Не гоже в радоницу плакать по усопшим, Выть, причитать, сдаваться на святой земле. Взяться за руки, жить, встать в караготы, Вместе воспевать будем солнца свет во мгле.
Краса рабыня разливала слезы ночью поздно, Барин в пламе ржал, держал в правой за косы Цвета сена пыльного, в карты луна. Прощай на жизнь маменька- на кону сыновья. Твои белы-паришки глазели в очи. Впитаны грязью руси воскресные ночи. Куртка ворована Cдавила, на ноги Они окованы Слабые, держали холод лапами.
Холод казни и мороз Матери седых волос, Разлука в лицах снова кровавых слез. Отдал заезжему кобылу и двух детишек. “Ждите с молодыми слугами”,- довольный пишет. Пробует юнцов на крепость оплеухой смачной. Старший терпит вроде, а младший плачет. И в темный путь судьбины, в суровые года Босиком по тропинком пронесут её глаза.
Не гоже в радоницу плакать по усопшим, Выть, причитать, сдаваться на святой земле Взяться за руки, жить, встать в караготы, Вместе воспевать будем солнце, свет во мгле.
Не гоже в радоницу плакать по усопшим, Выть, причитать, сдаваться на святой земле Взяться за руки, жить, встать в караготы, Вместе воспевать будем солнце, свет во мгле.
Барин скалил зубы, старик лежал. Тут и яства на столе, и кровь из ран. Праздник продолжался, дети вставали вокруг, Никому не было жалко пару немощных рук. “Эй халоп, ленивый, ты еле волочешь ноги, Так и будешь сучий сын обивать пороги?” Старик молчал, в слезах, опустив глаза, Смотрел туда, где разбил кувшин вина.
Не отведав волюшку, получи её смерти. Господь пребрал тебя батенька сквозь суровые плети. “Пропади проподом, скотина барская!”, Загубил душеньку и продолжал смеяться. Ох маменька, ведь мы с сестрицей одни, Забери нас отсюда, забери.
Не гоже в радоницу плакать по усопшим, Выть, причитать, сдаваться на святой земле Взяться за руки, жить, встать в караготы, Вместе воспевать будем солнце, свет во мгле.
Не гоже в радоницу плакать по усопшим, Выть, причитать, сдаваться на святой земле Взяться за руки, жить, встать в караготы, Вместе воспевать будем солнце, свет во мгле.