Желто-оголенным рощам теперь ночами не спится, Новое утро алой росою по границам. Выходят воины, живым щитом вдоль луга Раскаленные души за ледяными кольчугами.
Взгляд, как вечность, вперед не дыша, Я чувствую, как смотрит сатана из-за камыша. И вся поганая нечисть вокруг на охоте, Дабы выхватить с этого кипиша свой кусок плоти.
Нам не заснуть теперь в эту кровавую осень, И звериные глаза мечутся жадно между сосен. Слышу победные вражьи горные трубы, Вставать вновь и вновь, подниматься из-под трупов.
Идти в атаку с криком, снова быть загнанным в угол, Тут даже Боги наблюдают с небесного купола. Достанется еще и сыну, и внуку, и правнуку Я знаю, выстоим, держись за руку!
Пр.: Битва тысячи, тысячи лет подряд, В самой душе, пули туда не долетят. Столько же глаз вокруг светятся, ждут примера, Выживи, стань самым лучшим, первым!
Нет сигнала "под ружье", никто не взывает к борьбе, Рассеянный свет, город красив и уверен в себе. Незнакомые голоса, сирены или подрывы грома, Перед рассветом асфальт отливает серебром.
Да только смерть с цепи сорвалась, оголодала, Завтра утром мы опять не досчитаемся квартала. Отчаяние тянет подводу, не пускает со дна, Сутки с такими потерями, это ли не война?
Четкая операция, слаженность и порядок, Неужели чтобы дошло надо ждать снарядов? Внутренний щит разбит, девиз безукоризнен, «Живем ради еды, едим ради жизни».
Боль переходит в голову или грудные клетки, Пусть снаряды, фаршированные совестью будут меткими. Молодые будут только лучше под стать, На тебя равняются, значит, нам есть, где побеждать.