Гниёт дерево икон, три пальца у лба. На районе ангелы – до нас доходила молва. Осень потухала, сказ становился былью, И тела на небо выносили белоснежные крылья. Приходила тишина, трескала краску, Образа святые, наши голоса с опаской. А зима снегом покроет серые степи, Мы соберёмся ещё все, на том свете.
Он далеко уже, молитва так неумело. До самых пяток аура воска горелого. И еле слышно, фонами рябиновых бус, К этим местам однажды ночью прикасался Иисус. Холодное тело мы обступили по кругу, Значит суждено нам больше не увидеть друг друга. Ещё одного тут на неделе похоронили, Солнце вернётся и мы будем жить, как жили.
Минус один из детей, сестёр или братьев, На документы сверху свидетельство с печатью. Может найдут ещё для жизни клавишу «repeat» А нет – дата рождения, тире, цифры, скобка закрыта. И всё такие же ползут к выходным будни, Срочно – в организацию требуется сотрудник. В детской, после бурь, пыль давится от штиля, В школьном журнале под слоем штриха уснула фамилия.
Тяжело без кормилицы, но вроде вывозим. Хули делать пацаны? Так сыграем – 9 на 8. Это реакция улиц на смерть, целый спектр, А если станет зайти совсем не к кому? Да не может быть, чтоб косило сразу по десятку, Мы сдохнем организованно, то есть по порядку. Я забегу к товарищу, с радостью, в попыхах, А домофон промолчит о завешанных зеркалах. И если в мёртвой хате мне никто не ответит, Наберу в соседнюю, 73.