Тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться. Скрывая лязг костей, Надо в общество втираться.
И мертвец встает из гроба - И в банк, и в суд, идет в сенат. Ночь черней - чернее злоба. Перья торжествующе скрипят.
Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века, Все будет так - исхода нет. Умрешь - начнешь опять сначала, И повторится все как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь... ...пляски смерти.
Зал многолюдный и колонный - Спешит мертвецкий фрак. Одарят улыбкой благосклонной Хозяйка-дура, муж-дурак.
Он изнемог от этой скуки, Но лязг костей тут заглушен. Он жмет приятельские руки, Живым казаться должен он!
Ночь, улица, фонарь, аптека. Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века, Все будет так - исхода нет. Умрешь - начнешь опять сначала, И повторится все как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь... ...пляски смерти.
Лишь у колонны встретится очами С подругою, она - как он мертв. За их условно-светскими речами Ты слышишь настоящие слова: "Мой милый друг, мне страшно в этом зале. Мой милый друг, могила холодна. Уж полночь, но Вы не приглашали На вальс её, она в Вас влюблена".
Там NN уж ищет взором страстным Его, его с волнением в груди. В ее душе девически прекрасной Бессмысленный восторг живой любви! Он шепчет ей незначащие речи, Пленительные для живых слова. И смотрит он как розовеют плечи, Как на плечо склонилась голова...
Острый яд привычно-светской злости С нездешней злостью расточает он. "Как он умен! Как он в меня влюблен!".
В ее ушах нездешний, странный звон, В ее ушах нездешний, странный звон, В ее ушах нездешний, странный звон - То кости лязгают о кости!