У дороги, помню раньше. Всё маячила старушка. Рисовала она в воздухе круги. Попросила меня, мальчик, -Вынеси водицы кружку. И слезинки по щекам её текли. У неё дрожали руки, Пила жадными глотками. Говорила, прихожу, уж третий год -Ей не справиться с разлукой, -Доченька моя родная -За забором тем меня раз в месяц ждёт.
Женская тюрьма, рыдает мать. Им детей растить, а не страдать. Женская тюрьма, судебные дела. Наручники на хрупкие тела. Женская тюрьма. Ну что с них взять Жизнь напополам, чего тут врать. Женская тюрьма, такие вот дела. Наколочки на белые тела.
Рассказала мне старушка, И про суд, и про облаву, И про зятя, что с любовницей живёт. Был он у ментов на мушке, Ну, а дочь его спасала. До сих пор она, всё на себя берёт. Рассказала, попрощалась, И пошла своей дорогой. До свидания, ей шепнул в ответ. Посмотрел, тоска подкралась, Видя за решёткой строгой Хрупкий девичий в окошке силуэт.
Женская тюрьма, рыдает мать. Им детей растить, а не страдать. Женская тюрьма, судебные дела. Наручники на хрупкие тела. Женская тюрьма. Ну что с них взять Жизнь напополам, чего тут врать. Женская тюрьма, такие вот дела. Наколочки на белые тела.