Когда он только только начал жить в утробе, Дитей уже было двое, ясно что нет бесплодия. Слушает ночь... Не заснет дочь бандита, Ведь знает о первой стадии СПИДа. Внутри голос охрип, Братик спит, Приклей ему стикер на лоб, злой инстинкт. Где-то, через пару лет в маминых генах, Родиться в ночных боях гиена... Собирала белье, уходя закрывала дверь, А на дворе уже стоял Апрель. Снова ватные ноги, \"Зачем в скорую???\" Какой это горд, и этот мир не твой вовсе... Мама! Убегай, ведь Ты плохой друг. Сын нуждался в тепле твоих холодных рук. Дрожащими пальцами не трогай щеки, В твоих ладонях зима вымыла ноги... На ней сидело как-то глупо белье с рынка, Изучая фасоны по германский линкам... В замочной скважине новый папа, Дарил плюшевых медведей - бросая на пол. Но сын не брал их... Странно... Ему так не хватало тепла под горькие звуки гитары. Потом дети палили память до тла, Впитывая православие и правила доброго зла. Как можно выжать смех из этих серых дней? И он сжимал кулаки ещё сильней. И клялся будто убьет всех любовников мамы, Но нету воли её... Тает лёд плавно... Потом были другие отцы... Так страшно... Дети видели всё в замочные скважины... Толкая друг друга смотрели, Ведь Мама стала счастливой, казалось на самом деле...