Дорогие мои, родимые пятнышки, улля! Дайте я вас зарою в тоске трескучей: видите ли, не хватает полутора рубля на чекушку живой воды самой лучшей. Я же пóэт! - Поэтому нищеброд. Я же циник - поэтому неудачник. Но зато как много имеет мой рот самой заковыристости словесности заначек! И пусть нонче поэта ночью имеют кому ни глянь и куда ни кинь в кровати, но, дорогие мои, короче, хватит! На х ворост, на х вост собачий эти ваши пробы перьев. Хотите я вам на новый лад переиначу нежную Пэри? Упри с работы перины пух пустых бумаг, мокрых отчетов, смотри - я заклинательнийший маг чего-то. И пусть - вычурно, пусть - безыдейно, не видите - не смотрите, идите на хуй! А я ваших лощеных блядей не хочу ни описывать и ни трахать. Забейте мне счастливым билетиком рот до востребования в веках грядущих, - я буду читать поэзию глухонемым, Пьеро рук пантомимы мономахово загребущих. А вам ли, проходящим, плацкартным парам стоит ли думать, что любовь - не жевачка, а - погром, удар головой в литавры летаргического настоящего?! Смотрите - лыблю беззубый рот выклянчивая монетку, шутом без грима, но помните - мраморный грот лишь там, где не бывают зимы. А у нас - мороз, стынет кровь и яйца и солнце слепит с русской ширью глаз, так что сщурившись китайцем смотреть на опостылевший поток вас, вас - декадентов, лжецов и шлюх из кабака в кабак проносящих задницы, когда - шутих шум утих и двух слов произнести страшно голоса моего паяцу. А эти лица продолжают пялиться. Ну, смотрите, лохмотья в красках, выставите вперед жеванные ресницы: а я буду под вашей лаской улетающей из рук синицей. А.. Вам тоже отчего-то не спится, вам тоже снится что-то при этом. Смотрите: главное тут не спиться, не обязательно стать поэтом. А когда я таджиком раствор строк взбиваю в творожную массу в стакане горла: главное тут - господь так страшно высок, а запах ладана - кислота борная. И все мы приписаны к планете-паперти. Так выше платья! Так громче петь! Я посылаю вас к чертовой матери, чтобы с вами к ней уйти успеть.