Густав Малер - 3-я симфония, финал | Текст песни

• Тексты песен
• Густав Малер
• 3-я симфония, финал

И.Барсова. Симфонии Густава Малера:
два наброска, судя по расположению частей, довольно поздние:
1. «... I. Лето шествует вперед...
II. Что [рассказывают] м[не] цветы.
III. Ч[то] рассказывают] м[не] звери.
IV. Ч[то] рассказывает] м[не] ночь (человек).
V. Ч[то] рассказывают] м[не] утренние колокола (ангелы).
Два последних номера с текстом и пением.
VI. Ч[то] рассказывает м[не] любовь...

Как заключение — «Р[айское] ж[итье]»; Однако я дал ему окончательное название «Что рассказывает мне ребенок».

2. «Симфсния номер III»

«ВЕСЕЛАЯ НАУКА»
Сон в летнее утро.
I. Лето шествует вперед.
II. Что рассказывают мне цветы на лугу.
III. Что рассказывают мне звери в лесу.
IV. Что рассказывает мне ночь (контральто соло).
V. Что рассказывает мне утренний звон (женский хор с солирующим контральто).
VI. Что рассказывает мне любовь.
Motto (девиз, эпиграф):
Отец, взгляни на раны мои!
Нельзя, чтоб гибли творенья твои!
(Из «Волшебного рога мальчика»)
VII. Райское житье (сопрано соло; часть юмористическая)».

В этих подзаголовках — ключ к философской концепции симфонии, которую Малер многократно формулирует:
«Части со второй по пятую вкл [ючительно] должны запечатлеть восходящую последовательность всего сущего».

...«Мое произведение представляет собой музыкальную поэму, которая объемлет все ступени развития в постепенном нарастании. Начинается от безжизненной природы и поднимается до божественной любви!».

И об этой последней ступени «сущего»: «Здесь должна быть обозначена вершина, высшая ступень, с которой можно оглядеть весь мир. Я мог бы назвать эту часть примерно так: «Что рассказывает мне бог». Правда, именно в том смысле, что бога можно мыслить только как «любовь»».

Нетрудно понять, где источник «симфонической концепции» Малера: он в пантеистическом мировоззрении Гёте, символом которого является бог, то есть природа. В Третьей симфонии Малера развернута пантеистическая концепция мира в духе Спинозы и Гете. Все есть Единое, которое живет в каждой вещи. В каждом образе природы Малер как бы стремился показать ту «единую субстанцию, состоящую из бесконечных атрибутов», которую Спиноза в своей «Этике» именует «божеством», то всякое «создание», «всякое творение», которое, по словам Гете, «лишь тон, оттенок великой гармонии». И каждый подзаголовок, по мысли Малера, должен указывать на одно из проявлений той всеобъемлющей сущности, слияние с которой композитор стремился воплотить в финале.

Через несколько лет Малер отказался от «внемузыкального» выражения своей идеи, от каких-либо программных намеков в партитуре. Однако музыканту, которому предстоит дирижировать Третьей, он считал полезным сообщить свой замысел. В 1902 г. он писал Иозефу Круг-Вальдзее: «Названия ... наверняка смогут многое сказать Вам после того, как Вы познакомитесь с партитурой. Вы можете почерпнуть из них и намек на то, как я представлял себе непрерывно нарастающую градацию чувства: от глухого, неподвижного, чисто стихийного бытия (царство природы) до хрупкой плоти человеческого сердца, которое стремится возвыситься над этой плотью и подняться к богу».

В этих словах композитора проскользнула нить к другому клубку поэтических ассоциаций Третьей симфонии, к другому важнейшему ее аспекту. Зарождение жизни, ее мучительное становление, преодолевающее темную, слепую силу извечной неподвижности, таинственное, непостижимое разумом одухотворение «косной», мертвой природы — такова вторая философская тема симфонии. Это полное драматизма и радостного напряжения становление природы вызвало в композиторе поэтические ассоциации с «Веселой наукой» Ницше, с выраженной в предисловии к ней, подобно эпиграфу, идеей духовного выздоровления: «Веселая наука» — это означает празднества духа, который терпеливо восставал против страшного, долгого гнета... веселость после долгого воздержания и бессилия, ликование возвращающейся силы, пробуждающейся веры в завтра и в послезавтра.

Ощущение великой стихийной силы природы вызвало у Малера философско-