Солнце село, и на фоне темнеющего неба деревья стали черными, с четкими формами. Широкая могучая река была тихой и спокойной. Луна только что появилась над горизонтом. Еще не создавая теней, она поднималась между двумя большими деревьями. Мы шли вдоль крутого берега реки и вышли на дорогу, огибавшую зеленевшие пшеничные поля. Эта дорога была очень древней: по ней прошли тысячи людей. Блуждая среди полей и манговых деревьев, тамариндов и брошенных могил, она была знаменита преданиями и тишиной. Вдоль нее располагались сады, поля, и сладкий запах гороха аппетитно наполнял воздух ароматом. Птицы умолкли, усаживаясь на ветках деревьев, готовились к ночи, а в большом пруду уже отражались первые звезды. Сад погрузился в вечернюю тишину. На велосипедах проехали несколько жителей деревни, оживленно о чем-то разговаривающих, и снова наступила глубокая тишина. Такое уединение — не болезненное, пугающее одиночество. Это состояние полноты и насыщенности, когда ты наедине с собой. У тамариндового дерева нет иного существования, кроме как быть собой. Это и есть уединение. Каждый становится сам собой, как огонь, как цветок. Мы не осознаем чистоту этого состояния, его необъятность. Общаться по-настоящему можно только тогда, когда ты сам с собой. Быть самому в себе не означает отреченье или замкнутость. Быть самому в себе означает очищение от всех побуждений, повседневных дел и целей. Уединение — это не желаемая цель ума. Нельзя пожелать уединения. Такое желание — это лишь побег от боли из-за неспособности к общению. Одиночество со страхами и болью — это отстранение, неизбежный поступок вашего «я». Причина отстранения, неважно какого масштаба, берет свое начало в смущении, конфликте, горе. Отстранение не может породить уединение. Нужно избавиться от первого, чтобы позволить второму быть. Уединение — неделимое, а одиночество — это отделение себя. Тот, кто уединился, восприимчив, поэтому легко переносит все. Только уединившийся может общаться с тем, что беспричинно и безмерно. Для уединившегося жизнь вечна, для уединившегося нет смерти. Уединившийся никогда не прекратит свое существование. Луна только всходила над вершинами деревьев, и тени были четкими и черными. Когда мы миновали маленькую деревушку и возвращались назад вдоль реки, залаяла собака. Река была тихой, в ее воде, как в зеркале отражались звезды и огни длинного моста. Высоко на берегу слышался смех детей, и плач маленького ребенка. Рыбаки приводили в порядок сети. Тихо пролетела ночная птица. На противоположном берегу реки звучала песня, и ее слова были понятными и трогательными. И снова охватившее все вокруг уединение жизни.