Мыслями по воде, рисование ветра на пустоте и внутри, компромиссами были бы вылиты лучшие линии этого мира. За приливами вечной весны, ты найдёшь краску души, в отражении белой луны, нарисуй мне свои сладкие сны. Помни: живые без подрамников не израненные раем, но рано или поздно, проза намалюет возраст сединой в голос. Серу возьми, и нарисуй мне остров, тот на котором будет всё до боли просто. Ты и только ты, с признаком живой любви, нарисуешь те мосты, что мне так нужны.
Пустые рисунки стекают по телу. Зеркальные следы рассыпались мелом.
Кистями рук на спине нарисуй мне что-нибудь бесполезное, Например: трёхмерные двери в меня или подкожным мелом под одеждой подснежники. От нескольких точек, вплоть до точности последнего сна. Я сам лягу в снег а в апреле разденусь, чтобы выставить себя на посмешище. А ты пока смейся над тем, как я теперь безответственно расцветаю весне, Рисуй так, словно в руках кусок неба, Рисуй часто, но медленно. Проскользающим лезвием нежным, по заброшенным кожаным стенам. Оставь свои ногти во мне, или хотя бы их след - ярко красным на белом.
А может, разузорь меня крыльями, вей всевозможными, потом поставь меня в тень, И я стану источником света - блеклым, но зато живым, тихим таким, но не пустым. Это - мнимая жизнь в пластилиновом мире, где всё, что я - это ты, а всё, что ты - это лишь выдумка вниз.
После нескольких линий мы пришли в 22 моих сердца извне, в раскрашенных стенах, в гипсе, вклеены лица, А за временной дверью слышно, как кто-то бесится в надувной резиновой комнате. Отныне сам стал резиновым, и слезами прикип к стене, Весьма интересно впредь оставаться размеренной тенью.
Пустые рисунки стекают по телу. Зеркальные следы рассыпались мелом.