Как ни странно, но все же, по-моему, юность сгорела. Первый признак - что трезво о жизни я стал рассуждать. Кружит снег незадумчивый, легкий, пушистый и белый... Я тебе не смогу на всю улицу громко кричать. Даже глупости и сумасбродства навеки забыты. Я уже не смогу даже вспомнить о нашей любви. Помню только у дома цветы и окно приоткрыто, И от летней грозы по дорогам струятся ручьи.
Как ни странно, сейчас это кажется горькой потерей, Только порвана нить, что навеки связала с тобой. Как же мы расставались тогда, но я все таки верю В эту добрую, нежную, глупую, давнюю боль. Я уже не смогу так легко петь тебе наши песни И читать свои первые, очень плохие стихи, Но мне кажется, если однажды проснусь на рассвете И увижу тебя, ты простишь мне все эти грехи.
Я не знаю, когда мне придется тебя все же встретить И увидеть в глазах твоих, прежде веселых, испуг. И на Ваше \"Ну, здравствуй! Как жизнь?\" - не смогу Вам ответить: \"Извините, но только \"на ты\" я уже не смогу...\" Не смогу... Это впрочем от многого освобождает И от всех объяснений не нужных уже никому. Сколько время прошло, лет пятнадцать, а Вы все такая... Почему же мы с Вами расстались? Никак не пойму... И все же - почему?..